Цитаты на тему «Объект» - страница 2
В целом ряде случаев влюбленность есть не что иное, как психическая захваченность объектом, диктуемая сексуальными первичными позывами в целях прямого сексуального удовлетворения и с достижением этой цели и угасающая; это то, что называют низменной, чувственной любовью. Но, как известно, либидинозная ситуация редко остается столь несложной. Уверенность в новом пробуждении только что угасшей потребности была, вероятно, ближайшим мотивом, почему захваченность сексуальным объектом оказывалась длительной и его «любили» и в те промежутки времени, когда влечение отсутствовало.
Зигмунд Фрейд
Есть ещё кое-что в этой стране, что меня достало - все эти идиотские разговоры о детях, которые я постоянно слышу. Всё то, что ты постоянно слышишь: «Помогите детям, спасите детей, защитите детей». Знаешь что? Да пошли они на ***, дети! ... И кстати, еще я знаю, что всем вам, скучным одиноким папашам и работающим мамочкам, которые мнят себя эдакими ***нными героями, это не понравится. Но кто-то же должен сказать, ради вашего же блага: ваши детки перехвалены и переоценены, вы превратили их в маленькие объекты культа. У вас фетиш такой - ребёнок, и это ни разу не здорово. ... Все думают, что их ребенок особенный. ... И ни один из этих детей не услышит правду о себе до 20 лет, пока босс не придет и не скажет: «Бобби, забирай свои вещи и ***ывай отсюда на ***, ты - неудачник».
Джордж Карлин
Тайны Торы это то, что происходит в рош (голове) парцуфа (духовного объекта), и это постигают после того, как выстраивают гуф (тело духовного объекта), и только из гуфа когда уже постигают и совершают эти действия, тогда можно понять, что есть в рош. Поэтому, нельзя передать это другому через текст или через какое то выражение, только передаётся, что и как делать и когда он делает это, тогда приходит к тому состоянию о котором ты ему смог рассказать.
Михаэль Лайтман
Столкновение между кровью и окружением, между кровью и кровью представляет собой последнее возможное для нас явление, поиски и исследования за пределами которого для нас более непозволительны. Но это признание влечёт за собой признание того, что борьба крови и предчувствуемая мистика жизненных событий, представляют не два разных объекта, а одно и то же, но разным способом. Раса - это подобие души, весь расовый материал - это ценность сама по себе безотносительна к бескровным ценностям, которые не замечают полноты природы, и безотносительна к поклонникам материи, которые видят события только во времени и пространстве, не познав эти события как величайшую и последнюю из всех тайн. Расовая история является, поэтому историей природы и мистикой души одновременно, а история религии крови - наоборот, это великое мировое повествование о подъёме и крушении народов, их героев и мыслителей, их изобретателей и художников.
Альфред Розенберг